Белорусский вокзал

Балкон. Светает. Простыни в сосульках.
Снег с плотной коркой треснул, словно кожа.
Кран в затемненной ванной тихо булькнул
И замер. Дворник улицу корежит.

Как шарканье шагов на всех площадках -
Озвученный протест секундной стрелки.
Прочитанный подтекст - мол, "все в порядке".
Снег, как пшено, и лужа - как тарелка.

Лень шевелиться. Потолок и стены,
Все на своих местах - включая крошки,
И пыль, и пятна. Пепел на колено
Слетает. И не двигается тоже.

С утра передышка. Проверка. Планерка. Продленка.
Авоська с продуктами и диктофон с диалогом.
Начальная фраза. Чужая магнитная пленка.
Скрипят батарейки, мозги и дискуссия с Богом.

За утренним кофе - пейзаж с недобитым окурком.
За ужином - суп и пельмени, и свежая тема,
За этим абзацем - другой. И кофейная турка
Встречает шипением новый конец предложенья.

Поехали! Стоп! Этот кадр. Репортаж. Перекресток.
Звонок телефонный - по нервам бежит в позвоночник.
В блокноте заметка. В душе - постоянная верстка.
Подписано в срок, и нельзя переправить неточность.

Карта мира стала хлебной карточкой,
Неоткрытой и неотоваренной.
А в набор - хозяйственно-подарочный -
Входят спички, соль и спирт разбавленный.

Есть еще вода и электричество,
И крупу давали к майским праздникам...
В очереди школьница-добытчица
Треплет том библиотечной классики.

Этот вечный фактор демографии.
По талонам форма и учебники.
На ладони номер переправили,
Чтобы снова разживиться чем-нибудь,

Чтобы снова переждать и вырасти,
Нужен детский век - смешной, коротенький -
Только вот не вытравить, не выскрести
На ладонях номера и родинки.

Это название ночи - "бессонница",
Чаще его называют "отчаяньем".
Книгою и сигаретой наполнится,
Не соблазнившись ни стрессом, ни манией,
Ни телефоном с фальшивым сочувствием,
Ни информацией из телевизора.
Только усталость умеет сопутствовать
Некоторым - неутомимым и избранным.

Валокордин в поднебесье заглоточном,
В доме напротив - проснулись собачники.
Снова таблетки в фольге упаковочной
И сигареты истратились пачками.

Кофе из кружки и воздух из форточки
Цедятся долго под кашель удушливый.
В пальцах ломается хлебная корочка,
"Честерфилд" - за неимением лучшего.

После - зевнуть. Макияжною кисточкой
Взмах по лицу - и ресницы расклеются.
И из подъезда немедленно выскочить,
Чтоб подремать на сиденье троллейбуса.

Предрассветный троллейбус набит темнотой.
Снег летит под фонарь, словно в легкие дым.
До метро полчаса. До подъема - отбой.
До прибытия поезда - час. Подымим...

Погуляем по сомкнутым рельсам в мороз.
Белорусский вокзал - как набитый пакет.
Опоздания поезда ждать не пришлось;
Уходя, покупайте обратный билет.

Уходя, возвращаться - хотя бы в себя,
Как в исходную точку, в следы на снегу.
По перрону - метель. По путям - провода
Карандашную линию в сотни секунд.

Километрам нельзя расстоянье убрать,
Телефонному кабелю это - пустяк.
Здесь четвертый вагон. Покурить. Подождать.
Лед на длинном перроне, как лак на ногтях.

Привет, эмигрантская нечисть
И белогвардейская честь!
В Париже встречаются черти,
И в лужах окурков не счесть.

А в стареньком иллюзионе
Экран побледневший измят.
На нем кто-то медленно стонет;
Ткань старая, как простыня.

Углы, переулки, тоннели,
Французская мутная речь.
Остатки ушитой шинели,
Ботинки успели протечь.

Фонарь с электрическим блеском -
Рождественский елочный шар...
Чужое ругательство резко,
Непонято бьется в ушах.

Крепкий чай. Сигарета за форточкой.
Резкость мозга убита джин-тоником.
"Выезжаю. Вагон номер.. тчк."
Взмах газетой - политикой, хроникой.

Ветер питерский в стенах гостиницы,
На Васильевском острове созданный -
Там мосты, словно руки, откинутся
И ударят проветренным воздухом.

У Казанского в семь. Сигареточку
На мосту деревянном не выкурить.
Попрощаешься наспех и "тчк
Выезжаю. Встречай. Поезд - семь ноль три".

Исполнение зафиксировано на диктофон 18 мая 2001 года и сжато в 56 kbps движком FraunHoffer